Воинская традиция Японии представлена обширным семейством искусств будо, которые объединяет универсальная философская идея «воинского пути».
«Воинский путь» – это жизнь на грани жизни и смерти, проникнутая пониманием того, что есть время жить и время умирать.
Жить со смыслом и умирать с честью и достоинством. «Воинский путь» – это самоотверженный труд ради овладения воинским ремеслом, возвышение его до уровня искусства, ради духовного самопознания и постижения универсальных законов бытия.
Воинское ремесло рождено практическими потребностями ведения борьбы за существование. Воинское мастерство связано с «искусством убивать», и «искусством выживать». Воинская философия связывает понятии мастерства с духовным «искусством жить» и инициатическим «искусством умирать». Недаром мастера Будо традиционно почитаются как «Мастера жизни». Их понимание философского смысла самопожертвования порой знаменуют высокий уровень воинского посвящения.
Ещё античные мудрецы осознавали двойственность орудия убийства в руках человека. Они знали, что лук, как орудие охотничьего промысла, выступает одновременно носителем и жизни, и смерти. Лук несёт жертве смерть, хотя его цель – добычей поддерживать человеческую жизнь. Философствовающие матера Будо видели ту же двойственность в воинской профессии. Рассуждая о зле и добре, они различали «меч, несущий смерть» и «меч, дарующий жизнь».
Посвящённые войны знали также, что «по ту сторону добра и зла» (как говаривал Ф. Ницше) существует ещё «Духовный меч» или дзенский «меч справедливости». Этот «меч» был одним из символов дзенского «пустого» сознания, которое созерцало истину и служило божественному правосудию. В среде воинской элиты стремление таким обладать таким просветленным сознанием носило инициатический смысл в ратный труд и героические подвиги. Одним из мастеров – сподвижников и последователей философии Будо был Ояма Масутацу – основатель всемирно известной школы Каратэ Киокушинкай. Ояма видел высшую цель Будо – каратэ в поиске «абсолютной истины» на пути воинского искусства, часто превращало в практику каратэ киокушинкай в своего рода религиозный ритуал, духовную йогу, путь самопознания.
Ояма решительно отстаивал духовные ценности Будо – каратэ, противопоставляя их преобладающей корыстной мотивации западного (особенно профессионально) спорта. Коммерческие приоритеты спорта были не совместимы с самурайской идиалогии Бусидо – «Пути воина», который избрал Ояма. Утверждая духовные ценности Бусидо, Ояма бросал «вызов пределам» человеческих возможностей, увлекая личным примером. Его опыт и знания нашли выражение в традиционной по своей сути философии киокушин будо – каратэ.
Пропагандируя своё каратэ, Ояма стремился популяризовать идеалы будо. В данном отношении можно считать программным нашумевший в своё время художественный фильм «Обреченный на одиночество». Он представлял собой биографию мастера. С победой Оямы на Первом послевоенном Всеяпонском чемпионате по бесконтактному каратэ в этом фильме начинается его борьба за возвращение каратэ в лоно традиции будо, ставшая смыслом жизни выдающегося мастера.
В поисках «сильнейшего каратэ» Ояма открывал для себя мир будо в длительном гордом отшельничестве, в опасных поединках с профессиональными боксёрами и борцами, в схватках с быками. В его каратэ широко использовались запрещённая в спортивных единоборствах техника, что привлекало сторонников «реальной драки» из числа не только новичков, но и мастеров традиционного каратэ.
В целях популяризации своего стиля Ояма был вынужден учредить состязание, с ограниченными правилами. Однако поединки каратэ киокушинкай были максимально приближены к реальности. Бои ведутся в полный контакт без защитного снаряжения до нокаута или нокдауна. Чемпионаты мира проводятся без весовых категорий, что разительно отличается от практики спортивных единоборств.
Для Оямы турниры будо – каратэ в их глубинном содержании были своего рода тестами на выживание и особым видом духовной воинской практики. Мастер понимал опасный поединок как воинский ритуал на грани жизни и смерти. Экстремальные условия боя с полным контактом предъявляли особые требования к подготовке участников состязаний. Но они же способствовали раскрытию резервных возможностей бойцов – физических, технических и духовных. Это были в некотором смысле инициатические испытания на воинском пути.
Знаменательно, что идеальной моделью для Оямы проведения состязаний по будо – каратэ служили древние олимпийские игры. Последние же были не спортом, а ритуальной формой героического богослужения и богоуподобления. Герои – Олимпионики в Древней Греции приравнивались к полубогам и удостаивались божественных почестей. К сожалению, глубина философских воззрений Оямы на природу будо – каратэ и постижении им универсальных принципов духовно-вонской практики остались за пределами массового сознания, ориентированного на современный спорт.
Приверженность Оямы к традиционным воинским идеалам отчасти объясняет и его равнодушие к так называемому «олимпийскому движению», и его политические «ошибки», из-за которых в своё время был упущен реальный шанс превращения киокушинкай в олимпийский вид спорта.
